Люди Мечты. Выпуск №85. Чтобы помнили

Сейчас в мировой прессе фашизм снова поднимает голову, пошли рассуждения на тему пересмотра итогов Второй Мировой Войны. Пишут и о том, что войну выиграли американцы, и о том, что СССР был оккупантом, захватчиком освобождённых от немцев территорий. И, что самое ужасное, что Германия не так уж и виновата в войне, что фашисты – хорошие, это они освобождали мир от коммунистической угрозы. Но как же так можно?! Это была страшная жестокая война, которая унесла жизни в каждой семье бывшего Советского Союза. Мы, а точнее наши отцы и деды, победили фашизм ценой нечеловеческих усилий. Если бы все кончилось иначе, сейчас люди по всей Европе жили бы совсем по-другому. Нельзя снова допустить повторения тех страшных событий, а для этого надо помнить о прошлом. Поэтому мы решили опубликовать интервью с Михаилом Александровичем Поповым, участником Великой Отечественной войны и приурочить его к празднованию 23 февраля – Дню защитника Отечества! Чтобы Помнили!!!

- Михаил Александрович, когда началась война, сколько Вам было лет и где Вы тогда жили?

- Михаил Александрович: Я только окончил институт физкультуры в Москве, и нас всех забрали в армию. Это был 1940 год, перед войной. В июне 1941-го я уже служил в первом прожекторном полку в Чернышевских казармах.

- Как Вы попали на войну?

- Когда по радио выступил Молотов и сообщил, что началась война, меня послали в Москву за теми, кто служил раньше прожектористами, они были приписаны к нашему полку. Их в Москве было семь человек. Когда мы с ними вернулись, в казармах уже никого не было, весь полк уехал на позиции в западном направлении. Это примерно под Нарофоминском.

- В каких войсках служили?

- В первом зенитно-прожекторном полку, который потом превратился в первую Зенитно-прожекторную дивизию первого корпуса ПВО по защите, охране и обороне воздушных границ перед Москвой. То есть участвовал в обороне Москвы.

Наше задание заключалось в том, что, когда бомбардировщики фашистов летели на Москву, а это чаще всего бывало по ночам, мы освещали их прожекторами, и наши зенитки и истребители их сбивали, нельзя было допустить, чтобы вражеские самолёты попали в город.

- Вы – участник битвы за Москву. У Вас даже есть награды за это сражение. Расскажите, как это было?

- Везде пишут и говорят, что начало войны стало для всех шоком. Что лучше всего запомнили о первых днях войны?

- Сначала не было массовых налётов фашисткой авиации, а были отдельные разведывательные полёты, но когда пал Смоленск, то есть через месяц после начала войны, начались массовые налёты, становилось опасно.

А первые дни шла подготовка к обороне. Мы готовили позиции, рыли окопы, сооружали маскировку для прожектора, для звукоулавливателя, для поста управления. Делали так, чтобы их не было видно днём, потому что летали разведчики, они фиксировали расположение наших позиций, чтобы ночью уничтожить.

У меня было ощущение, что все это вот-вот закончится. Никто не верил, что война продлится долго. А она все продолжалась и продолжалась, была упорной, ведь сколько техники бросили на нас, танки под Москву даже из Африки привезли.

- Что было самым трудным в годы войны?

- У нас, у солдат, было два положения. При первом нельзя было даже раздеваться, все время быть начеку, а второе положение – это когда и в землянке отдохнуть можно. Приходишь осенью в эту землянку, а она протекает, и на тебя капельки с потолка падают. Ну и кормёжка: четыреста грамм хлеба и каша, в основном.

- Очень много говорят о том боевом братстве, о той дружбе, которая сложилась на войне. Поддерживаете ли Вы отношения со своими однополчанами?

- Никого почти не осталось. Мне сейчас уже 96 лет. А сразу после того, как кончилась война, мы собирались. Даже из других городов приезжали. Приходили к нам домой, сидели, пели песни, потом все реже и реже, потом только москвичи уже встречались. А сейчас уже и не знаем, кто ещё остался.

- Расскажите, пожалуйста, о тех событиях Вашей военной жизни, которые Вам особенно запомнились.

- В первых налётах, которые я помню, немцы, в целях психологического воздействия, устрашения использовали самолёты, которые издавали разные шумы, пускали осветительные ракеты, это было очень страшно, они хотели нас запугать, парализовать нашу волю, чтобы мы перестали защищаться. А потом мы к ним привыкли, особого страха уже не испытывали.

Потом был ещё момент, когда передали, что прорвались танки, и нам выдали гранаты противотанковые. Мы копали окопы, зарывались в землю и ждали. Готовились воевать, как пехота. А они так и не появились. Потом нас на переформирование бросили, потому что немцы уже подходили, и наше командование побоялось, что все наши установки, они же стационарные, достанутся фашистам. И до этого я был рядовым, а после мне дали звание младшего сержанта, и я стал командиром прожектора. И в подчинении у меня было семеро солдат на прожекторе и ещё на звукоулавливателе, всего около двадцати.

А самый радостный момент этой войны – это ее окончание. Мне посчастливилось побывать 9-го мая на Красной площади. Тогда парада не было. Зато был Салют Победы. Наша рота расположилась вокруг Кремля. И мы освещали тот фейерверк. Это было очень красочно! Радостно! Очень много людей было. Ликование народа было исключительное! Это было действительно запоминающееся зрелище. А потом меня назначили на Парад Победы. Он состоялся 24 июня. Я ехал в головной машине колонны, потому что хорошо знал Москву и то, как лучше проехать. Ощущение было, что мы – победители, и мы вложили свой кирпич в общую победу, немало самолётов осветили. Было радостно!

- А как Вы жили после Войны?

- После войны было тяжело, карточная система, семья появилась, двое детей. Но постепенно становилось все лучше и лучше. Я демобилизовался, так как у меня было высшее образование. Я приехал в свой институт, взял справку об окончании ВУЗа и стал гражданским человеком. И пошёл на преподавательскую работу в тот же институт на кафедру гимнастики. И все те преподаватели, у которых я учился, стали моими коллегами.

Два раза был за границей: в Албании и на Кубе. Туда мы с напарником поехали тренировать спортсменов. Напарник мужскую сборную по спортивной гимнастике, а я женскую. Участвовали там в первомайском параде. А Фидель Кастро поздравлял нас с трибуны.

- А когда, при каких обстоятельствах Вы познакомились с женой?

- Мы были в одной роте. Я в конце войны уже окончил партийную дивизионную школу, меня назначили парторгом роты, там мы и познакомились. Она тогда была радисткой. Девчата пришли в 42 году, когда налётов почти не было уже, и заменили большое число мужчин по всей дивизии, потому что их переводили в другие части. В 45-м году мы познакомились, а после демобилизации, в 46-м, поженились. И в том же году родился сын, а в 58-м дочь.

Екатерина Денисова